16.03.2011 в 11:29
Пишет O-J Abarai:Недостаточно небес
Название: Недостаточно небес
Автор: O-J Abarai
Фендом: BIG BANG, 2NE1
Пейринг: T.O.P/G-Dragon
Жанр: romance, AU
Рейтинг: NC-17
Дисклеймер: принадлежат YG Entertainment
Статус: закончено
Warning: Сцены гомосексуального характера, нецензурная лексика
Размещение: с разрешения автора
От автора: я не утверждаю, что они именно такие, какими я их описал. Такие они для сюжета.
Недостаточно небесСерые тучи над городом уже неделю. Воздух влажный и пахнет по-летнему свежо. Повсюду лужи. Несметное количество луж. Автомобили так и норовят обрызгать зазевавшихся прохожих с ног до головы.
Когда идёшь по улице, капли летят из-под ботинок во все стороны. На ходу умудряешься подкурить сигарету, увернувшись от несущегося за автобусом мужчины и не толкнуть прохожих рядом. Наступаешь кому-то на ногу, отпрыгиваешь и кланяешься, без конца извиняясь. А потом идёшь дальше, взъерошив выкрашенные в белый волосы, зажав в губах сигарету и спрятав в карманах руки. Сумка болтается на плече и неприятно бьёт по бедру, но настроения и так особо нет…
Там за поворотом школа искусств. Красивая, дорогая…
-Алло, ЧэРин! – откашливается. – Спускайся, я уже пришёл. Меня опять не пускают.
Пока она будет спускаться вниз, можно успеть ещё раз подкурить и сделать пару затяжек. Рассмотреть двор, который знаешь, как свои пять пальцев. Обернуться к двери…
-ЧиЁн!..
-ЧэРин! – парень смеётся, выкидывая окурок в урну.
Девушка толкает его в плечо:
-Ты, братец, когда курить бросишь?
ЧиЁн широко улыбается и гладит её по волосам:
-Моя сестрёнка выросла.
Она усмехается и вздыхает:
-Пойдём. С охраной я договорилась, у нас есть два часа…
ЧиЁн цепляет вспышку к фотоаппарату. ЧэРи стоит у зеркал и делает растяжку, искоса поглядывая на брата.
-Джи, - тянет она, подпирая коленями подбородок.
-С каких пор ты меня так называешь? – улыбается он, настраивая камеру.
-Я могу тебя называть так, как захочу, - ЧэРи показывает ему язык.
-Хорошо, СиЭль, - он нарочито по слогам произносит прозвище сестры.
-Эй! – она бьёт ладошкой по полу.
-Ты что-то хотела? – смеётся ЧиЁн, усаживаясь напротив неё на пол и сжимая в руках камеру.
-Почему ты перестал приходить к нам? – ЧэРи поправляет хвост на затылке.
Волосы у неё выкрашены в светлый, как и у старшего брата. Острые худые плечики обтянуты яркой футболкой, на бёдрах шорты…
-Потому что, - ЧиЁн отворачивается.
-Мама волнуется. Ты даже звонить ей перестал… - голос у неё жалобный и давящий на самое сердце.
ЧиЁн смотрит на ЧэРи, вздыхая и прикусив кончик языка.
-Скажи маме, что я в порядке, - усмехается. – И вообще, где твоя подружка… МинЗи вроде бы?
-Да, - кивает ЧэРи, поднимаясь с места. – Она должна уже придти…
Выглядывает в коридор.
-Джи, - вновь тянет она, оборачиваясь к брату.
-Ммм? – ЧиЁн ложится на пол.
-Откуда камера?
-Любопытная какая! – смеётся он. – У друга взял.
-Но у тебя нет друзей, - хмыкает ЧэРи, вновь выглядывая в коридор. – Только ЁнБэ, да ХёкСу…
-Вот ХёкСу и одолжил на пару дней, - ЧиЁн разглядывает белый потолок хореографического зала.
-Понятно, - ЧэРи оглядывает брата. – А почему нас поснимать решил?
ЧиЁн садится и смотрит на сестру:
-Потому что моя сестрёнка – любимая модель её непутёвого брата, - он поднимает камеру к глазам и делает снимок, пока ЧэРи смотрит на него во все глаза, стоя в дверном проёме. – А ещё хотел поснимать в движении…
ЧэРи кивает и вновь выглядывает в коридор:
-МинЗи, где тебя носит?! – кричит она.
-Бегу! – раздаётся из коридора.
ЧиЁн поднимается на ноги и готовится снимать. В зал входит пухлогубая девчушка на вид – не старше ЧэРи. Она стаскивает шарф с шеи и кивает ему:
-Здравствуйте!
-Привет, - в ответ машет ЧиЁн.
ЧэРи говорила, что её подруга невероятно танцует. Вот и хочется проверить…
-А если получатся хорошие снимки, то с меня мороженое! – ЧиЁн щёлкает кнопкой.
Вечером в кафе на углу той улицы, где находится школа, мало людей. ЧиЁн заказывает девочкам мороженое, а себе кофе и просит принести пепельницу.
-Ты слишком много куришь! – ЧэРи стучит кончиками пальцев по полированной поверхности стола.
-Я курю столько – сколько хочу, - усмехается ЧиЁн, выпуская из губ белый дым.
-Почему ты… Вы… - МинЗи запинается, не зная как правильно обратиться.
-Ты, - улыбается ЧиЁн и кивает официантке, расставляющей их заказ на столик.
-Почему ты бросил колледж? – она смутилась от собственного вопроса.
-Мне не нравится, - пожал плечами ЧиЁн, отпивая кофе.
Причин было много. От нежелания отчима платить за его обучение до истерик матери, что фотографией на жизнь не заработаешь. Вскоре отец ЧиЁна вернулся в Корею и снял ему квартиру. Он не спрашивал, что повлияло на решение сына жить отдельно от матери. ЧиЁн просто переехал. Продолжать жить там, где не мог, а учиться (менеджер? Какой, к чёрту, менеджер!), где не хотел – больше не было сил. Мать разбила его первую камеру, когда тот пытался уехать…
-А сейчас как? – МинЗи ёрзает на месте, сжимая в ладошке ложку.
-Что именно? – ЧиЁн тушит сигарету о край пепельницы.
ЧэРи молча ест мороженое. Она еле слышно дышит и по глазам ЧиЁн замечает, что ей хочется плакать. «Дурочка моя» - думает он, поправляю её чёлку. Она на несколько секунд поднимает на него глаза, и уголки её губ поднимаются вверх, а потом она вновь возвращается к мороженому.
-Сейчас я делаю то, что хочу, - отвечает ЧиЁн.
В этот момент на его голову валится папка с бумагами…
-Что за чёрт! – ЧиЁн уклоняется в сторону и оборачивается.
-Простите! – парень, чуть старше его, тянется за папкой, удерживая в руках ещё одну.
Он собирает с застывшего ЧиЁна листы, не прекращая повторять слова извинения. Его глаза оформлены в рамку чёрной оправы очков, шея завёрнута в широкий шарф крупной вязки. Цвет шарфа совершенно не вяжется с его общим видом. Он ярко красный, в лимонную полоску и концы его чуть ли не подметают пол. Широкая толстовка и узкие джинсы с дырками на коленях. А на ногах тяжёлые кроссовки. Волосы выбелены и аккуратно зачёсаны на бок. Губы дрожат…
-Осторожнее надо быть! – ЧиЁн хмурится, когда парень, наконец, убирает последние листы в папку.
-Господи, хотите, я расплачусь за Ваш кофе? – лицо у него расстроено.
На последних словах ЧиЁн понял, что заставило его не шевелиться всё то время, пока этот растяпа собирал с него свои листочки. Голос. У него был глубокий низкий голос…
-Не стоит, - отмахивается ЧиЁн.
-Ещё раз простите! – парень кланяется и отходит.
ЧиЁн замечает, как тот проходит на пару столов вперёд и садится, подзывая официантку и делая заказ. Он осторожно подкуривает тонкую сигарету и раскладывает вокруг себя свои листочки. Официантка несёт ему пепельницу и большую чашку латте. Кивок и взгляд… ЧиЁн только через пару секунд понимает, что они смотрят друг другу в глаза. Он отворачивается и с ужасом ловит себя на мысли, что краснеет.
-Странные люди, - вздыхает ЧэРи, облизывая ложку. – И, Джи…
-Что? – ЧиЁн смотрит на сестру.
-Мне уже не шестнадцать лет, и может, ты скажешь, почему не звонишь маме?
МинЗи дёргает подругу за рукав.
-Причём тут твой возраст? – ЧиЁн вздыхает.
-Притом, что хватит уже всё от меня скрывать, я уже давно не маленькая, - ЧэРи отворачивается, закусывая губу.
-Ох, - ЧиЁн закатывает глаза. – Я позвоню ей в ближайшее время, хорошо?
-Сегодня вечером! – ЧэРи встаёт из-за стола.
-Сегодня вечером, - кивает ЧиЁн.
-Отлично! – она хлопает в ладоши. – Нам пора! Спасибо за мороженое, - целует в щёку.
-Пока! – машет ЧиЁн.
-Пока, - улыбается МинЗи.
Девочки уходят, и ЧиЁн зовёт официантку, заказывая ещё одну чашку кофе, и просит принести счёт. Он закуривает, осторожно распаковывая из сумки камеру. Включает. Ему хочется рассмотреть сейчас каждый кадр подробней. Внутри что-то колышется и заставляет тяжело выдыхать. ЧиЁн поднимает глаза. Парень всё так же смотрит на него, только сейчас улыбаясь чуть завёрнутыми по-кошачьи уголками губ.
-Странный какой-то, - бормочет ЧиЁн, возвращаясь к снимкам на маленьком экране камеры.
Сигарета тлеет в пальцах, глаза обводят каждую линию на фотографиях, а мысли устремлены вперёд.
-Я просто проверю и всё, - шепчет себе ЧиЁн и поднимает взгляд.
Парень что-то чиркает острым карандашом на своих листах, отпивая кофе и прикладывая палец к губам.
-И отлично, - улыбается ЧиЁн, но чувствует, что на самом деле разочарован.
И эта встреча просто не идёт из головы. ЧиЁн курил уже пятьдесят раз, во всяком случае, ему так казалось. Он перебрал все фотографии и позвонил ХёкСу, умоляя его придти, но тот лишь бурчал в трубку, что занят на работе. Мобильный ЁнБэ не отвечал. И снова вкус табака на языке и уже гудит телефон в сторону матери. Она берёт трубку, и разговор выходит на удивление спокойным. Скучает, любит, ждёт… ЧиЁн даже обещает придти как-нибудь на обед, только если отчима не будет дома, чтобы не послать его в задницу, а то ЧэРи расстроится. И как-то спокойно на душе и можно растянуться на постели, уткнувшись лицом в подушку, и не думать не о чём, пока не зазвонит мобильный.
-Да! – тянет ЧиЁн, прекрасно зная, что звонит ЁнБэ.
-Что-то случилось? – у того весёлый голос.
-Сол, ты снова веселишься без меня, - усмехается ЧиЁн, удобнее устраиваясь на постели.
-Хочешь, буду веселиться вместе с тобой! – смеётся ЁнБэ.
-Хочу, - стонет он. – Приезжай!.. Отец в прошлый раз оставил мне бутылку текилы…
-Я с другом, - хмыкает ЁнБэ.
-И друга бери, - ЧиЁн вздыхает. – С вас лайм.
-Хорошо, - ЁнБэ что-то кому-то говорит. – Будем через полчаса.
Звонок в дверь оглушает и рвёт хлипкий сон в клочья. ЧиЁн открывает глаза.
-Заснуть – это в моём стиле, - сонно бурчит самому себе, поднимаясь с постели.
Он даже не смотрит в глазок, зная, что за дверью стоит ЁнБэ – его старый и хороший друг ещё со школы. Щёлканье замка и протирание заспанных глаз, пока, наконец, не видит гостей…
-Какого… - ЧиЁн таращится на парня перед собой. – Это ты… ты!..
Парень отступил назад, сняв с носа очки и протирая их краем шарфа.
-Эй! В чём дело? – ЁнБэ пролез вперёд. – Джи, ты чего разорался?
-Он сегодня на меня в кафе папку уронил! – ЧиЁн тыкает пальцем в друга Сола.
-Познакомил, - вздыхает ЁнБэ, поворачиваясь к парню, который молчал всё это время. – Чего молчишь, Таби?
-Неожиданно, - чуть слышно говорит парень, поправляя очки на носу. – Но я извинился ещё там.
-А ещё пялился на меня! – ЧиЁн отчего-то нервно барабанит пальцами по дверному косяку.
Сол закатывает глаза:
-Прекрасно!..
-Сол, подожди, я просто набросок делал… - Таби хмуриться, сжимая ремень сумки, висевшей на плече.
-Набросок?.. – ЧиЁн наклоняется вперёд.
-Где текила? – бурчит ЁнБэ, отталкивая Джи и проходя в квартиру.
ЧиЁн прижимается спиной к двери, пропуская друга внутрь. Он смотрит на Таби. Вроде, ЁнБэ его так назвал…
-Проходи, - усмехается ЧиЁн, жестом приглашая войти.
Парень кивает и осторожно заходит. Он оставляет кроссовки у порога и идёт за ЧиЁном на кухню. Там уже сидит Сол, расставив на столе аккуратные рюмки и нарезая лайм.
-Соль где? Я забыл, - ЁнБэ откручивает крышку бутылки.
ЧиЁн тянется за маленькой баночкой и ставит её на стол. В этот момент Сол наполняет рюмки.
-Садись, - Джи хлопает по стулу рядом с собой, отвлекая застывшего Таби.
Парень кладёт сумку на пол и садиться. Первая рюмка исчезает в молчании…
-Это Чхве СынХён, - ЁнБэ морщась, тыкает пальцем в Таби.
Тот кивает, чуть улыбаясь и жуя кусочек лайма.
-Это Квон ЧиЁн, - Сол указывает на Джи, разливая текилу. – Он художник, - Сол кивает на Таби.
ЧиЁн усмехается, открывая в своей голове коробочку с надписью «почему этот парень так на меня смотрел?».
-А Джи у нас фотограф, - ЁнБэ рассыпает соль.
-Я видел фотоаппарат в кафе, - улыбается СынХён.
ЧиЁну он кажется большим и нескладным. Широкие плечи, длинные ноги, слишком яркий шарф, а ещё очень длинные мягкие ресницы…
-А! Ты же сегодня СиЭль фотографировал, - ЁнБэ хлопает себя по лбу.
-Да, - кивает ЧиЁн, лизнув тыльную сторону ладони, покрытую кристаллами соли.
Ещё одна рюмка пропала внутри. Лайм до жути кислый и в глазах пляшут цветные точки от невыносимого привкуса. Но рюмки снова полные…
А потом комната кружится, словно карусель в детском парке. Курить в окно становится неудобно и надо повернуть голову, чтобы понять, в чём дело. ЧиЁн лениво разворачивается, сжимая в губах сигарету, и оказывается в паре сантиметрах от СынХёна. Тот курит свою тонкую сигарету, облизывая кисло-солёные губы.
-А ты хорошо рисуешь? – ЧиЁн выдыхает на него пряный дым.
Они пили уже несколько часов и говорили обо всём на свете. Фильмы, музыка, девушки Сола, достающие по ночам «а ЁнБэ не у тебя?», дождь в городе и тучи в небе. О звёздах ночью и облаках днём. Об облаках. И как хочется дотянуться до неба рукой.
-Говорят – да, - усмехается Таби.
-Я хочу посмотреть, - ЧиЁн упирается лбом в плечо СынХёна. – Но у меня кружится голова…
СынХён смотрит на тёмную улицу, продолжая курить.
-Я покажу, - улыбается он, гася красный уголёк сигареты о край пепельницы и помогая ЧиЁну сделать тоже самое.
Он берёт Джи под руку и ведёт до мягкого стула, усаживая и отходя к своей сумке.
-А где Сол? – ЧиЁн оглядывается.
-Он спит на твоём диване в комнате, - голос у СынХёна спокойный.
ЧиЁн дрожит от этого тембра, облизывая пересохшие губы. Он чувствует себя сумасшедшим, перебирающим в собственной голове тысячи коробочек в минуту в поисках ответа на вопрос, что его так взволновало в Таби… Тяжёлый голос? Бархатный взгляд? По-кошачьи лукавая улыбка?..
-Ты не будешь смеяться? – СынХён сжимает ту самую папку в руках.
-Не буду! – мотает головой ЧиЁн и придвигается ближе.
Таби раскрывает папку, полную тех самых листов. Только теперь ЧиЁн видит, что каждый лист штрихован карандашом – лица людей, полоски ткани, кисти рук… Пальцы перебирают тонкую бумагу, еле касаясь серых штрихов. Мышцы на спинах, плечи, шея, глаза… его собственное лицо с тонкой прорисовкой радужки и грустной улыбкой. Разве он улыбался в тот момент? Кажется, это было так давно…
-Это так здорово! – выдыхает ЧиЁн, не сводя глаз с портрета.
-Спасибо…
Джи гладит пальцами линии своих волос на бумаге. Папка откладывается подальше.
-Будешь ещё пить?
-Да.
И ещё пару рюмок. А потом можно в комнату за камерой. Благо голова встала на место и не катает больше на карусели. Заметить сопящего на диване ЁнБэ и укрыть его покрывалом. Вернуться на кухню и обнаружить, что СынХён опять курит.
-Ты совсем не пьян, - смеётся Джи, настраивая фокус на Таби.
-Ты не прав, - тот выдыхает белый дым и в этот момент ЧиЁн делает снимок. – Я слишком пьян…
И ещё один.
-Но по тебе этого совсем не скажешь! – Джи подходит ближе, чтобы поменять ракурс и теперь Таби смотрит на него прямо через объектив.
Ещё один снимок.
-Я умею это скрывать, - усмехается он.
-Ещё рюмку? – ЧиЁн откладывает камеру.
-Да, - кивает СынХён и тушит сигарету.
Он подходит к столу, не собираясь садиться на стул рядом. Джи хмурится и дёргает его за шарф:
-Сними ты его, наконец!..
СынХён кивает и разматывает шею. ЧиЁн разливает последние капли текилы по рюмкам…
-На последние, как раз, - хмыкает он. – Соли?
Молчание. Таби берёт ладонь ЧиЁна в свою, и окунает кончики пальцев в соль. Мелкие кристаллы прилипают к коже. Джи заворожено наблюдает, как его рука оказывается почти у самых губ СынХёна. А потом кончиком языка тот слизывает соль с пальцев и быстро пьёт текилу. Джи лишь усмехается, облизывая губы, и тянет свою ладонь вниз, перехватывая Таби за запястье. Кончики пальцев так же в соль и нерешительно коснуться их губами, вбирая в рот каждый по очереди ровно по вторую фалангу. И текилу. Не забыть выпить текилу. Ломтик лайма брызгает соком, обжигая кислым вкусом губы. ЧиЁн жмуриться, проглатывая лайм.
-Может, руку… отпустишь? – СынХён смотрит на него сверху вниз.
ЧиЁн разжимает пальцы. А потом где-то на краешке сознания открывается ещё одна коробочка, в которой лежит вопрос, написанный размашистым дрожащим подчерком «ты чего творишь?». Он отшатывается, и стул падает вниз вместе с ним. Взмах рукой, в попытке ухватится за стол, но сильной хваткой его держат за ворот футболки и ЧиЁн уже никуда не летит, застыв вместе с СынХёном в немой неподвижной сцене. Время будто остановилось вместе с ними, но ткань футболки раздражающе тихо трещит – ниточка за ниточкой по ровному шву на плече. Ноги дрожат, но ЧиЁн поднимается с тихим бормотанием «спасибо» и пытается отойти на безопасное расстояние. Безопасное для себя. Чтобы не сделать ещё чего лишнего или не лишнего, но не нужного. СынХён отпускает его воротник, и разорванный край футболки падает вниз, открывая острое худое плечо. А он касается пальцами кожи, будто изучает…
-Ты чего? – сипит ЧиЁн.
-Вот видишь, какой я пьяный, - с улыбкой бормочет Таби. – Ты гей? – он говорит это настолько просто, улыбаясь своей кошачьей улыбкой и чуть склоняя голову в бок, что ЧиЁн отшатывается.
Бога ради, стоило напиваться, чтобы лизать пальцы незнакомому человеку?..
-Нет, - он прижимается поясницей к подоконнику и шарит по нему рукой в поисках сигарет. – Если ты про то, что я сделал, то… то… - ЧиЁн говорит быстро, вытаскивая сигарету из пачки, зажимая фильтр губами и чиркая зажигалкой.
-Забей, - усмехается СынХён.
-А ты? – не находит ничего лучше Джи.
Таби пристально смотрит ему в глаза, а потом с усмешкой выдыхает:
-Я – художник, мне нравится всё, что прекрасно на мой взгляд.
И ЧиЁн давится дымом, отворачиваясь к окну и пытаясь прочистить кашлем лёгкие. Коробочки в его голове увеличивают количество в геометрической прогрессии, разрываясь вопросами.
-Что? И животные тоже? – острит Джи, не оборачиваясь.
СынХён смеётся за его спиной тяжёлым смехом, от которого мурашки бегут вверх по позвоночнику, шее и до кончиков ушей. Он судорожно облизывает горько-солёные губы и вновь делает затяжку.
-Нет, конечно, - наконец отвечает ему Таби и его голос звучит совсем рядом от ЧиЁна.
Джи оборачивается, прижимая уголёк к краю пепельницы, и чуть ли не врезается в СынХёна. Тот стоит совсем рядом и продолжает улыбаться.
-Люди на много привлекательней, - полушёпотом говорит он, и его тяжёлый голос отдаётся где-то на задворках подсознания, заставляя непроизвольно задрожать.
-Я, по-твоему, привлекательный? – ЧиЁн чуть усмехается, скрывая за нервной улыбкой накатывающее чувство возбуждения.
-Привлекательный? – СынХён склоняется к нему и Джи чувствует запах текилы, лайма и дорогого табака с примесью горько-сладкого аромата парфюма. – Да, пожалуй, привлекательный, - выдыхает он ему в лицо, упираясь по бокам ладонями в подоконник. – Хочешь, продолжу?..
У ЧиЁна перехватывает дыхание, и твёрдый комок застревает в горле. «Я – не гей» - красными лампочками сверкает в мозгу. – «Ну, целовались в школе… ну, в колледже перепихнулись кое с кем… да, он мне понравился, но…».
-Валяй, - Джи задирает вверх подбородок, нагло улыбаясь.
Где-то там с боку был рубильник от этих противных вывесок в его воображении. У СынХёна интересные губы, а ещё длинные ресницы…
-Ты чертовски красивый, такой, что тебя до дрожи в пальцах хочется рисовать, - его ладонь задевает руку ЧиЁна. – У тебя до безумия похотливые мягкие губы, - и он кусает нижнюю губу.
ЧиЁн сглатывает, вцепляясь в подоконник – ноги предательски подгибались…
-Хочешь ещё?.. – уже совсем близко от его губ.
Джи кивает.
-Я хочу рисовать твоё тело, - пальцы СынХёна еле касаясь футболки, очерчивают линии от груди до живота. – А ты говоришь, я не пьяный, - он вдруг смеется, и кончик его носа задевает щёку.
-Ты странный, - чуть слышно говорит ЧиЁн, встречаясь с ним взглядами.
Он давно так не напивался. Он давно не делал глупостей… А ещё у него очень давно никого не было…
-Может быть, - смешок, и СынХён прижимается к нему бёдрами.
Внутри всё похолодело. Приятная дрожь от поясницы до шеи вдоль позвоночника. Плюс к этому внезапное открытие: у этого парня на него стоит…
-К чёрту, - сипит ЧиЁн и тянется губами к СынХёну, обрубая всё электричество в своей голове.
Поцелуй получается смазанный, с привкусом текилы и сигарет, языки, будто борются друг с другом и зубы прикусывают краешек губы, кончик языка… ЧиЁна накрывает с головой и он вцепляется пальцами в широкие плечи, прижимаясь всё сильнее к СынХёну. Ему хочется больше и глубже. У Таби охереная манера целоваться, и ЧиЁна колотит от возбуждения, когда они отрываются друг от друга, разрывая тонкую ниточку слюны.
-Ты же не гей? – с усмешкой.
-Я тоже в какой-то степени художник и… - выдыхает Джи, уткнувшись лбом ему в грудь. – Я знаю тебя всего пару часов…
-Если считать с момента встречи в кафе – пять часов и сорок четыре минуты, - СынХён касается ладонью его щеки.
-Ты считал? – смеётся.
-Да…
Джи поднимает голову и смотрит ему в глаза:
-Ты знал, что мы ещё встретимся?
-Я собирался караулить тебя в том кафе, - он прижимается кончиком носа к его щеке, прикрывая глаза. – Мне нужно было увидеть тебя ещё раз. Твой образ в моей голове был недостаточным…
-Ты, правда, странный, - у Джи слабеют колени. – Ты залез в мою голову, чтобы я вернулся в то кафе?
-Я не знал, что вы с Солом друзья, - усмехается он, и обнимает за талию, не позволяя ему падать.
-Значит, ты не отрицаешь, что залез в мои мысли? – ЧиЁн смеётся.
-Ты просто оставил след во мне, и я понял, что мне необходимо тебя видеть. Ты уловил мои мысли…
-Как всё просто!..
-Это сложно.
-С тобой такое не в первый раз?
-В первый. До зубной боли хочется тебя трахать, и я совершенно не стесняюсь это признавать, - он потёрся бёдрами о бёдра ЧиЁна.
-Ты – незнакомый мне человек… - голос Джи переходит в шепот, и он утыкается носом в его шею.
-Секс с незнакомцем тебя не устраивает?
-Даже не знаю… там ЁнБэ, а моя спальня дальше…
-Значит, устраивает? – СынХён обжигает его лицо горячим дыханием.
-Ты специально скинул на меня свою папку, чтобы потом трахнуть? – ЧиЁн начинает смеяться, кусая губы.
-Нет, - голос СынХёна становится серьёзным. – Я не видел твоего лица, пока ты не поднял голову…
-Вот как, - смешок.
-А ты не ответил на мой вопрос…
-Готов ли я переспать с тобой, незнакомец?
-Оригинально… Но именно этот.
ЧиЁн тяжело дышит, чувствуя, как подсыхают губы. Всё просто, надо только решить для самого себя… Хотя, что решать? Возбуждён он, похоже, не меньше Таби, и тот маленький факт, что последние полгода как-то…
-Я никак не могу определиться, - ЧиЁн облизывает губы. – Помоги мне выбрать ответ.
СынХён смотрит на него несколько секунд, а потом целует одними губами, сжимая всё его тело в руках. ЧиЁн стонет, отклоняясь назад.
-Помогло? – Таби гладит его бедро.
Джи чувствует, что ещё чуть-чуть и у него сорвёт крышу, а этот парень издевается. «Господи, что я делаю?» - мысленно взывает к самому себе ЧиЁн и сталкивается взглядом с СынХёном. В этот момент толи алкоголь бьёт по его мозгам, толи возбуждение по нервам, но он притягивает к себе Таби за воротник и целует, отталкиваясь от подоконника. Они вместе шагают по направлению к комнатам не расцепляя рук, продолжая кусать губы друг друга.
В той комнате, что спит ЁнБэ – очень тихо, и они замирают. Уловив еле слышное сопение, они быстрее крадутся в дальнюю комнату, тихо закрывая за собой дверь. В темноте они не видели, что Сол лежал с открытыми глазами. Он не спал последние полчаса, стараясь не дышать и прислушиваясь к шорохам и разговорам на кухне. Это будто ты застаёшь собственных родителей – не знаешь, что сделать. А тут они – пробираются рядом. И привыкшие к темноте глаза различают их лица и движения… а потом закрывается дверь. ЁнБэ лежит ещё секунду, а потом поднимается, и выходит из комнаты. На кухне пустая бутылка и корки от лайма, папка с рисунками Таби и камера Джи на них…
-Знал бы, одного к нему отправил, - бормочет ЁнБэ, выключая на кухне свет и направляясь в прихожую.
Он натягивает на ноги кроссовки, слегка покачиваясь, потому что текила – это серьёзно для него. Особенно перед встречей с дорогой и любимой Дарой дома. Точнее в этот раз встречей… Он планировал остаться ночевать у друга, но друг нашёл друга и теперь как-то не удобно им мешать… И стон ЧиЁна из дальней комнаты, подгоняет поскорее завязать шнурки и валить домой – к любимой в объятья. Навстречу своей судьбе. И захлопывая за собой дверь, он понимает, что в этот раз его ждёт сковородка и лучше бы только по заднице…
Когда за ними закрывается дверь, кто-то будто подал сигнал к действию. Таби жадно целует ЧиЁна, лаская языком его нёбо. Джи стонет, забираясь руками под ткань толстовки, касаясь горячей кожи, чувствуя, как под его пальцами выгибается СынХён. Они отрываются друг от друга лишь для того, чтобы стащить верхнюю одежду, и вновь возвращаются к поцелуям. Таби гладит узкую спину, спускаясь руками вниз – до поясницы… А потом сжимает в ладонях ягодицы, и Джи вскрикивает и следом стонет, прижимаясь к нему бёдрами. СынХён тянет вниз его джинсы и следом трусы, помогая вытащить одну ногу, вторую… ЧиЁн чувствует, как краснеет, оказываясь совершенно голым перед ним. Он не знает, почему краснеет. И маленькая коробочка в его голове на этот раз больше похожа на белое облако, полное мыслей и эмоций. Таби целует его плечи, кусает выпирающие ключицы и твердеющие соски… Он гладит его задницу, а ЧиЁн лишь закусывает пальцы, всхлипывая…
СынХён толкает его на постель. Двуспальная, мягкая кровать… ЧиЁн не любил узкие койки, и отец позволил купить себе понравившеюся постельку. Он не заправил её ещё с утра и сбитое на краю одеяло сползает на пол.
СынХён смотрит на Джи, облизывая губы, словно дикий кот на свою добычу. Он тянет ремень из джинсов, не сводя с него глаз. У ЧиЁна сводит от напряжения плечи, и дрожат колени. Он рассматривает в полутьме тело СынХёна: широкую гладкую грудь с тёмными пятнами сосков, мягкие линии ключиц, рельефные руки, подтянутый живот и выпирающие на бёдрах косточки. Те самые, от одного взгляда на которые ЧиЁн мог сходить с ума. Он двигается к краю постели и тянется к СынХёну. Тот подходит и Джи наклоняется вперёд, целуя соблазнительные косточки, обводя их языком и чуть сжимая зубами. Таби еле слышно стонет над ним, закинув назад голову. ЧиЁн помогает ему расстегнуть джинсы, а дальше СынХён забирается к нему на постель, скидывая последние остатки одежды на пол. Он смотрит прямо ему в глаза и осторожно целует, двигая ЧиЁна на себя. Таби начинает гладить его член, поднимаясь выше – обводя впалый живот, выпирающие рёбра, чёткие линии груди… Джи дрожит так, что еле удерживается, приподнявшись на руках.
-Я хочу тебя рисовать, - тяжёлым голосом Таби тишина разбивается в дребезги, пуская лёгкий холодок от поясницы. – Хочу знать каждую линии наизусть, чтобы закрывать глаза и видеть твоё тело, - он наклоняется вперёд, прикрыв ресницами глаза, и проводит губами от нежной кожи внизу живота вверх до груди.
ЧиЁн хочет сдвинуть ноги, но Таби раздвигает их ещё шире, устраиваясь между его бёдер. Он сжимает в пальцах лодыжку на правой ноге и поднимает её вверх. Целует, выпирающую с внутренней стороны, косточку… ЧиЁн еле дышит, у него затекают руки и до боли ноет в паху. СынХён наклоняется вперёд, отпуская ногу, и прижимается своим членом к его. Джи выгибается всем телом, впиваясь пальцами в жёсткие короткие волосы на его затылке – белые, с чуть отросшими чёрными корнями. Таби целует его шею, двигая бёдрами поверх бёдер ЧиЁна. У Джи кружится голова и совсем нет сил больше ждать…
-Если не сейчас, то я ничего не обещаю, - горячо шепчет он ему на ухо, обхватывая талию ногами.
И ЧиЁн задирает вверх голову, когда Таби обводит языком линию челюсти – от скул, по подбородку… Он смеётся, касаясь кончиком носа ключиц, и подтягивает бёдра Джи на себя.
-Мне кажется, что я люблю тебя, - он улыбается, облизывая свою ладонь.
Глаза ЧиЁна расширены и воздух совершенно не желает попадать в лёгкие. В груди бешено колотится сердце. «Вот ни хера себе признание от еле знакомого парня!» - стучит в мозгу. И Джи не отрывая взгляда, наблюдает за тем, как СынХён мажет свой член слюной и прижимает головку к его узкому входу…
-Нет-нет-нет! – ЧиЁн вдруг начинает сопротивляться, пихая его руками в грудь.
Таби наваливается на него сверху и осторожно входит. Джи сдавлено кричит, и из глаз текут слёзы.
-Пожалуйста, нет, - просит он, отталкивая СынХёна от себя.
Слишком давно, слишком рано, слишком пьяны… ЧиЁн слышит его шёпот у края уха – он замирает не двигаясь:
-Не думал, что ты такой узкий, - и от этих слов дрожит всё тело. – Тише, я осторожно…
ЧиЁн всхлипывает, сжимая пальцами его плечи. В голове проносится: «Блядь, как же всё одинаково-то! От слов до движений…». Но тут Таби толкается чуть сильнее и задевает нужную точку…
-Нашёл, - мурлычет он самому себе, и хватает руку Джи, прижимая её к своим губам.
Не стоит и говорить, как это было больно. По началу. Пока движения не становятся ритмичными, и боль потихоньку перемешалась с чем-то сладким, похожим на искры наслаждения. ЧиЁн выгибает спину и стонет, когда Таби входит в него в очередной раз, не выпуская его пальцев изо рта, обводя каждый языком. Джи отпускает свободной рукой его плечо, и сжимает свой член, облегчённо выдыхая. Ещё немного и будет совсем хорошо…
-Почему ты так глубоко внутри меня? – голос сиплый, но всё такой же пробирающий до костей.
И Джи стонет, быстрее двигая рукой, пока он замедлил темп, проникнув до самого основания.
-Ты до безумия крышесносный, - СынХён склоняется к его губам, поднимая его ноги вверх. – Я хочу быть внутри тебя! Острой занозой!.. – он толкается сильнее, так, что ЧиЁн стонет ему в губы, зажмуривая глаза и прерывисто дыша. – Я хочу проникнуть ещё глубже – в самое сердце, - и он целует его пересохшие губы, сплетаясь с ним языками.
Джи брызгает себе на живот, не прекращая двигать рукой – вверх вниз – от головки до основания. СынХён толкается ещё несколько раз и замирает в нём. У ЧиЁна кружится голова и он падает вверх – в самое небо, опускаясь до дна. Он захлёбывается синевой и цепляется пальцами за облака. Ему совершенно мало небесного свода, с его голубыми переливами и прохладностью воздуха. Ему хочется большего, чего-то такого, что заставляет его сердце так стучаться, что засело где-то внутри, образовывая бесконечное пространство и в тоже время заполняя его. Он закрывает глаза.
До боли затекают плечи, и Джи подскакивает, протирая глаза ладонями. Он хрустит костями, выгибая шею, и оглядывается по сторонам. Сердце замирает. Рядом, уткнувшись щекой в подушку, спит Таби. Фонарь с улицы нежными отблесками ложится на его спину – перекаты мышц на лопатках и до поясницы. У ЧиЁна от возбуждения дрожат колени, и он выскальзывает из-под одеяла, становясь босыми ногами на пол.
-Ох, он меня даже одеялом укрыл, - хмыкает ЧиЁн, и тихо ойкает от боли ниже поясницы. – И жестоко трахнул перед этим…
Он смотрит на широкую спину и думает о паре кадров. Осторожно открывает дверь и выходит в комнату, запинаясь о чьи-то джинсы – толи свои собственные, толи нет…
В квартире тихо и темно. На часах светится надпись «пять ноль пять». И пустой диван…
-Сол ушёл? – удивляется Джи, но потом хлопает себя по лбу. – Как я теперь… чёрт! – он понимает, что это не удивительно, раз он так орал… и слово «стыдно» как-то не совсем определяет его чувства.
Он идёт дальше, вздрагивая от собственных шагов по холодному полу. Дверь в прихожей закрыта, уже хорошо. На кухне всё, как они и оставляли – пустая бутылка, рисунки, пепельница.
Прохладный ветерок из открытого окна холодит кожу. Джи трёт ладонями плечи и забирает камеру. Пока идёт до комнаты проверяет, хватит ли ему батареи и делая дополнительные настройки. В комнате всё так же сопит СынХён, не сдвинувшись не на миллиметр. Спина вздымается от глубоких вдохов и мелено опускается вниз на выдохе. Джи подходит к окну и смотрит в объектив на своего неожиданного любовника. Остаётся только укрепить камеру, чтобы не смазать кадр… Он ставит её на спинку стула рядом, прижимаясь к окошечку объектива, и нажимает на кнопку. Потом ещё раз. И ещё… Пока снимает совершенно ошеломляющую его картину, гладит рукой твердеющий член.
-Вот на спящего человека я ещё не дрочил, - шёпотом и саркастически замечает ЧиЁн, но ни как не может остановить себя.
Свет лижет каждый мускул на спине СынХёна, и Джи хочется усесться на его бёдра и ревностно обводить языком освещённую кожу. Миллиметр за миллиметром. Тереться членом между его круглых ягодиц… Джи облизывает губы и ещё раз делает снимок, кончая в этот момент. И Таби на постели приподнимается и переворачивается на бок, что-то простонав, но, так и не открыв глаза. Джи благодарит всё на свете, что он не проснулся. А то умело он произвёл бы впечатление: голый, с камерой, направленной на него, и кончающий во время съёмки…
-Он что-то со мной сделал, - бурчит ЧиЁн и тихо выходит из комнаты.
Одеться совершенно не прельщает, и Джи стоит на кухне всё также голый, прикуривая сигарету от своей любимой зажигалки. Дым заполняет рот, как язык Таби где-то с пару часов назад. И эта мысль вновь тревожит его не совсем в голове…
ЧиЁн зажимает в губах сигарету и отходит к столу, убрать наставленные рюмки и бутылку. Рядом он замечает листок, который не видел, когда брал камеру. Он подносит его к окну – свет включить тоже не прельщает. На бумаге серый набросок твёрдым грифельным карандашом: голый парень, обнимающий свои колени, и у него закрыты глаза. А ещё родинка на правой щеке, как у ЧиЁна. И причёска…
-Когда он успел? – хмуриться Джи, но в груди будто встало солнце, разливаясь теплом.
И шумят все слова, которые Таби ему шептал. И невероятный секс – от одного воспоминания пересыхает во рту…
-Это любовь с первого взгляда, что ли? – смеётся ЧиЁн, выдыхая дым.
-Похоже на то, - раздаётся за его спиной.
Джи оборачивается, роняя листок из рук и ударяясь о край стола. На пороге кухни стоит СынХён в одних джинсах и трёт глаза ладонью.
-Чего не спишь? – не находит больше ничего ЧиЁн, отступая к подоконнику, и тушит сигарету в пепельнице.
Таби зевает и проходит, поднимая с пола набросок и укладывая его в папку.
-Ты думал обо мне, и я просто не мог не проснуться, - усмехается он, разминая пальцами шею. – Так что ты там сказал о любви?
-Ты сумасшедший! – ЧиЁн смеётся, и смех его звонкий и лёгкий наперевес смеху СынХёна.
-Возможно, я сошёл с ума из-за твоих взглядов, хорошей текилы и нежного языка на пальцах? – он усмехается, подходя ближе.
-Может быть, - и Джи сглатывает.
СынХён совсем близко, обнимает за плечи, легко пробегаясь ладонью между ног ЧиЁна. Джи вздрагивает и пытается отстраниться, но его уже прижимают к широкой груди.
-Ты можешь смеяться надо мной, - Таби гладит голую спину, спускаясь к пояснице. – Но я уверен, что влюбился в тебя по уши.
-Сколько раз в день ты так влюбляешься? – с горечью в голосе шепчет ЧиЁн ему в ключицы.
-Трахаться – большого ума не надо, - он гладит Джи по голове. – Я никогда не думал, что кто-либо сможет одним взглядом заполнить меня до конца. И я не нахожу этому другого названия, нежели «любовь». Если ты знаешь другое, скажи… - прижимается щекой к его виску.
-Страсть? – выдыхает Джи, прикрывая глаза и позволяя ласкать себя, прижиматься к себе.
Он таял в его руках, прекрасно понимая, о чём говорит СынХён. Всё, до последнего звука, до их последнего совместного стона, когда член Таби двигался в нём…
-Страсть – это искра, которая толкает на действия, но она не наполняет всё существо, как это сделал ты со мной, - ладонью по щеке, обводя подбородок и спускаясь по шее.
Джи судорожно дышит, и у него дрожат ресницы.
-Я не знаю, - еле слышно, подставляя шею под поцелуи и прикосновения нежных пальцев.
-Давай, назовём это «любовью», - почти умоляющий шёпот СынХёна. – Я хочу тебя в своей жизни! – проводит губами по щеке. – Хочу тебя в каждом дне своей жизни! – задевает ресницы губами. – Я хочу, чтобы ты был моей «любовью»…
У ЧиЁна пересохло в горле и совершенно не работают мозги. У него бешено стучит сердце и собственный член пульсирует в его ладони. Он вспоминает небо. Небо, в которое падал, и которого было так мало. Это чувство! Не знакомое ему чувство, усиливающееся при каждом касании его губ. ЧиЁну тоже хочется. До крика и хрипоты хочется, чтобы он остался!
-Я буду, - сдавленно шепчет ЧиЁн и открывает глаза, встречаясь с взглядом СынХёна. – Я хочу…
И Таби улыбается, прижимаясь улыбкой к его губам, проникая в рот языком, вжимаясь пальцами в его бёдра… Джи стонет, наполняя поцелуй звуком. И это… это… как нажать на кнопку фотоаппарата, делая самый охренительный снимок в своей жизни. Это, как закончить самую гениальную картину. Это как… небо, которого просто недостаточно, чтобы уместить все чувства.
URL записиНазвание: Недостаточно небес
Автор: O-J Abarai
Фендом: BIG BANG, 2NE1
Пейринг: T.O.P/G-Dragon
Жанр: romance, AU
Рейтинг: NC-17
Дисклеймер: принадлежат YG Entertainment
Статус: закончено
Warning: Сцены гомосексуального характера, нецензурная лексика
Размещение: с разрешения автора
От автора: я не утверждаю, что они именно такие, какими я их описал. Такие они для сюжета.
Недостаточно небесСерые тучи над городом уже неделю. Воздух влажный и пахнет по-летнему свежо. Повсюду лужи. Несметное количество луж. Автомобили так и норовят обрызгать зазевавшихся прохожих с ног до головы.
Когда идёшь по улице, капли летят из-под ботинок во все стороны. На ходу умудряешься подкурить сигарету, увернувшись от несущегося за автобусом мужчины и не толкнуть прохожих рядом. Наступаешь кому-то на ногу, отпрыгиваешь и кланяешься, без конца извиняясь. А потом идёшь дальше, взъерошив выкрашенные в белый волосы, зажав в губах сигарету и спрятав в карманах руки. Сумка болтается на плече и неприятно бьёт по бедру, но настроения и так особо нет…
Там за поворотом школа искусств. Красивая, дорогая…
-Алло, ЧэРин! – откашливается. – Спускайся, я уже пришёл. Меня опять не пускают.
Пока она будет спускаться вниз, можно успеть ещё раз подкурить и сделать пару затяжек. Рассмотреть двор, который знаешь, как свои пять пальцев. Обернуться к двери…
-ЧиЁн!..
-ЧэРин! – парень смеётся, выкидывая окурок в урну.
Девушка толкает его в плечо:
-Ты, братец, когда курить бросишь?
ЧиЁн широко улыбается и гладит её по волосам:
-Моя сестрёнка выросла.
Она усмехается и вздыхает:
-Пойдём. С охраной я договорилась, у нас есть два часа…
ЧиЁн цепляет вспышку к фотоаппарату. ЧэРи стоит у зеркал и делает растяжку, искоса поглядывая на брата.
-Джи, - тянет она, подпирая коленями подбородок.
-С каких пор ты меня так называешь? – улыбается он, настраивая камеру.
-Я могу тебя называть так, как захочу, - ЧэРи показывает ему язык.
-Хорошо, СиЭль, - он нарочито по слогам произносит прозвище сестры.
-Эй! – она бьёт ладошкой по полу.
-Ты что-то хотела? – смеётся ЧиЁн, усаживаясь напротив неё на пол и сжимая в руках камеру.
-Почему ты перестал приходить к нам? – ЧэРи поправляет хвост на затылке.
Волосы у неё выкрашены в светлый, как и у старшего брата. Острые худые плечики обтянуты яркой футболкой, на бёдрах шорты…
-Потому что, - ЧиЁн отворачивается.
-Мама волнуется. Ты даже звонить ей перестал… - голос у неё жалобный и давящий на самое сердце.
ЧиЁн смотрит на ЧэРи, вздыхая и прикусив кончик языка.
-Скажи маме, что я в порядке, - усмехается. – И вообще, где твоя подружка… МинЗи вроде бы?
-Да, - кивает ЧэРи, поднимаясь с места. – Она должна уже придти…
Выглядывает в коридор.
-Джи, - вновь тянет она, оборачиваясь к брату.
-Ммм? – ЧиЁн ложится на пол.
-Откуда камера?
-Любопытная какая! – смеётся он. – У друга взял.
-Но у тебя нет друзей, - хмыкает ЧэРи, вновь выглядывая в коридор. – Только ЁнБэ, да ХёкСу…
-Вот ХёкСу и одолжил на пару дней, - ЧиЁн разглядывает белый потолок хореографического зала.
-Понятно, - ЧэРи оглядывает брата. – А почему нас поснимать решил?
ЧиЁн садится и смотрит на сестру:
-Потому что моя сестрёнка – любимая модель её непутёвого брата, - он поднимает камеру к глазам и делает снимок, пока ЧэРи смотрит на него во все глаза, стоя в дверном проёме. – А ещё хотел поснимать в движении…
ЧэРи кивает и вновь выглядывает в коридор:
-МинЗи, где тебя носит?! – кричит она.
-Бегу! – раздаётся из коридора.
ЧиЁн поднимается на ноги и готовится снимать. В зал входит пухлогубая девчушка на вид – не старше ЧэРи. Она стаскивает шарф с шеи и кивает ему:
-Здравствуйте!
-Привет, - в ответ машет ЧиЁн.
ЧэРи говорила, что её подруга невероятно танцует. Вот и хочется проверить…
-А если получатся хорошие снимки, то с меня мороженое! – ЧиЁн щёлкает кнопкой.
Вечером в кафе на углу той улицы, где находится школа, мало людей. ЧиЁн заказывает девочкам мороженое, а себе кофе и просит принести пепельницу.
-Ты слишком много куришь! – ЧэРи стучит кончиками пальцев по полированной поверхности стола.
-Я курю столько – сколько хочу, - усмехается ЧиЁн, выпуская из губ белый дым.
-Почему ты… Вы… - МинЗи запинается, не зная как правильно обратиться.
-Ты, - улыбается ЧиЁн и кивает официантке, расставляющей их заказ на столик.
-Почему ты бросил колледж? – она смутилась от собственного вопроса.
-Мне не нравится, - пожал плечами ЧиЁн, отпивая кофе.
Причин было много. От нежелания отчима платить за его обучение до истерик матери, что фотографией на жизнь не заработаешь. Вскоре отец ЧиЁна вернулся в Корею и снял ему квартиру. Он не спрашивал, что повлияло на решение сына жить отдельно от матери. ЧиЁн просто переехал. Продолжать жить там, где не мог, а учиться (менеджер? Какой, к чёрту, менеджер!), где не хотел – больше не было сил. Мать разбила его первую камеру, когда тот пытался уехать…
-А сейчас как? – МинЗи ёрзает на месте, сжимая в ладошке ложку.
-Что именно? – ЧиЁн тушит сигарету о край пепельницы.
ЧэРи молча ест мороженое. Она еле слышно дышит и по глазам ЧиЁн замечает, что ей хочется плакать. «Дурочка моя» - думает он, поправляю её чёлку. Она на несколько секунд поднимает на него глаза, и уголки её губ поднимаются вверх, а потом она вновь возвращается к мороженому.
-Сейчас я делаю то, что хочу, - отвечает ЧиЁн.
В этот момент на его голову валится папка с бумагами…
-Что за чёрт! – ЧиЁн уклоняется в сторону и оборачивается.
-Простите! – парень, чуть старше его, тянется за папкой, удерживая в руках ещё одну.
Он собирает с застывшего ЧиЁна листы, не прекращая повторять слова извинения. Его глаза оформлены в рамку чёрной оправы очков, шея завёрнута в широкий шарф крупной вязки. Цвет шарфа совершенно не вяжется с его общим видом. Он ярко красный, в лимонную полоску и концы его чуть ли не подметают пол. Широкая толстовка и узкие джинсы с дырками на коленях. А на ногах тяжёлые кроссовки. Волосы выбелены и аккуратно зачёсаны на бок. Губы дрожат…
-Осторожнее надо быть! – ЧиЁн хмурится, когда парень, наконец, убирает последние листы в папку.
-Господи, хотите, я расплачусь за Ваш кофе? – лицо у него расстроено.
На последних словах ЧиЁн понял, что заставило его не шевелиться всё то время, пока этот растяпа собирал с него свои листочки. Голос. У него был глубокий низкий голос…
-Не стоит, - отмахивается ЧиЁн.
-Ещё раз простите! – парень кланяется и отходит.
ЧиЁн замечает, как тот проходит на пару столов вперёд и садится, подзывая официантку и делая заказ. Он осторожно подкуривает тонкую сигарету и раскладывает вокруг себя свои листочки. Официантка несёт ему пепельницу и большую чашку латте. Кивок и взгляд… ЧиЁн только через пару секунд понимает, что они смотрят друг другу в глаза. Он отворачивается и с ужасом ловит себя на мысли, что краснеет.
-Странные люди, - вздыхает ЧэРи, облизывая ложку. – И, Джи…
-Что? – ЧиЁн смотрит на сестру.
-Мне уже не шестнадцать лет, и может, ты скажешь, почему не звонишь маме?
МинЗи дёргает подругу за рукав.
-Причём тут твой возраст? – ЧиЁн вздыхает.
-Притом, что хватит уже всё от меня скрывать, я уже давно не маленькая, - ЧэРи отворачивается, закусывая губу.
-Ох, - ЧиЁн закатывает глаза. – Я позвоню ей в ближайшее время, хорошо?
-Сегодня вечером! – ЧэРи встаёт из-за стола.
-Сегодня вечером, - кивает ЧиЁн.
-Отлично! – она хлопает в ладоши. – Нам пора! Спасибо за мороженое, - целует в щёку.
-Пока! – машет ЧиЁн.
-Пока, - улыбается МинЗи.
Девочки уходят, и ЧиЁн зовёт официантку, заказывая ещё одну чашку кофе, и просит принести счёт. Он закуривает, осторожно распаковывая из сумки камеру. Включает. Ему хочется рассмотреть сейчас каждый кадр подробней. Внутри что-то колышется и заставляет тяжело выдыхать. ЧиЁн поднимает глаза. Парень всё так же смотрит на него, только сейчас улыбаясь чуть завёрнутыми по-кошачьи уголками губ.
-Странный какой-то, - бормочет ЧиЁн, возвращаясь к снимкам на маленьком экране камеры.
Сигарета тлеет в пальцах, глаза обводят каждую линию на фотографиях, а мысли устремлены вперёд.
-Я просто проверю и всё, - шепчет себе ЧиЁн и поднимает взгляд.
Парень что-то чиркает острым карандашом на своих листах, отпивая кофе и прикладывая палец к губам.
-И отлично, - улыбается ЧиЁн, но чувствует, что на самом деле разочарован.
И эта встреча просто не идёт из головы. ЧиЁн курил уже пятьдесят раз, во всяком случае, ему так казалось. Он перебрал все фотографии и позвонил ХёкСу, умоляя его придти, но тот лишь бурчал в трубку, что занят на работе. Мобильный ЁнБэ не отвечал. И снова вкус табака на языке и уже гудит телефон в сторону матери. Она берёт трубку, и разговор выходит на удивление спокойным. Скучает, любит, ждёт… ЧиЁн даже обещает придти как-нибудь на обед, только если отчима не будет дома, чтобы не послать его в задницу, а то ЧэРи расстроится. И как-то спокойно на душе и можно растянуться на постели, уткнувшись лицом в подушку, и не думать не о чём, пока не зазвонит мобильный.
-Да! – тянет ЧиЁн, прекрасно зная, что звонит ЁнБэ.
-Что-то случилось? – у того весёлый голос.
-Сол, ты снова веселишься без меня, - усмехается ЧиЁн, удобнее устраиваясь на постели.
-Хочешь, буду веселиться вместе с тобой! – смеётся ЁнБэ.
-Хочу, - стонет он. – Приезжай!.. Отец в прошлый раз оставил мне бутылку текилы…
-Я с другом, - хмыкает ЁнБэ.
-И друга бери, - ЧиЁн вздыхает. – С вас лайм.
-Хорошо, - ЁнБэ что-то кому-то говорит. – Будем через полчаса.
Звонок в дверь оглушает и рвёт хлипкий сон в клочья. ЧиЁн открывает глаза.
-Заснуть – это в моём стиле, - сонно бурчит самому себе, поднимаясь с постели.
Он даже не смотрит в глазок, зная, что за дверью стоит ЁнБэ – его старый и хороший друг ещё со школы. Щёлканье замка и протирание заспанных глаз, пока, наконец, не видит гостей…
-Какого… - ЧиЁн таращится на парня перед собой. – Это ты… ты!..
Парень отступил назад, сняв с носа очки и протирая их краем шарфа.
-Эй! В чём дело? – ЁнБэ пролез вперёд. – Джи, ты чего разорался?
-Он сегодня на меня в кафе папку уронил! – ЧиЁн тыкает пальцем в друга Сола.
-Познакомил, - вздыхает ЁнБэ, поворачиваясь к парню, который молчал всё это время. – Чего молчишь, Таби?
-Неожиданно, - чуть слышно говорит парень, поправляя очки на носу. – Но я извинился ещё там.
-А ещё пялился на меня! – ЧиЁн отчего-то нервно барабанит пальцами по дверному косяку.
Сол закатывает глаза:
-Прекрасно!..
-Сол, подожди, я просто набросок делал… - Таби хмуриться, сжимая ремень сумки, висевшей на плече.
-Набросок?.. – ЧиЁн наклоняется вперёд.
-Где текила? – бурчит ЁнБэ, отталкивая Джи и проходя в квартиру.
ЧиЁн прижимается спиной к двери, пропуская друга внутрь. Он смотрит на Таби. Вроде, ЁнБэ его так назвал…
-Проходи, - усмехается ЧиЁн, жестом приглашая войти.
Парень кивает и осторожно заходит. Он оставляет кроссовки у порога и идёт за ЧиЁном на кухню. Там уже сидит Сол, расставив на столе аккуратные рюмки и нарезая лайм.
-Соль где? Я забыл, - ЁнБэ откручивает крышку бутылки.
ЧиЁн тянется за маленькой баночкой и ставит её на стол. В этот момент Сол наполняет рюмки.
-Садись, - Джи хлопает по стулу рядом с собой, отвлекая застывшего Таби.
Парень кладёт сумку на пол и садиться. Первая рюмка исчезает в молчании…
-Это Чхве СынХён, - ЁнБэ морщась, тыкает пальцем в Таби.
Тот кивает, чуть улыбаясь и жуя кусочек лайма.
-Это Квон ЧиЁн, - Сол указывает на Джи, разливая текилу. – Он художник, - Сол кивает на Таби.
ЧиЁн усмехается, открывая в своей голове коробочку с надписью «почему этот парень так на меня смотрел?».
-А Джи у нас фотограф, - ЁнБэ рассыпает соль.
-Я видел фотоаппарат в кафе, - улыбается СынХён.
ЧиЁну он кажется большим и нескладным. Широкие плечи, длинные ноги, слишком яркий шарф, а ещё очень длинные мягкие ресницы…
-А! Ты же сегодня СиЭль фотографировал, - ЁнБэ хлопает себя по лбу.
-Да, - кивает ЧиЁн, лизнув тыльную сторону ладони, покрытую кристаллами соли.
Ещё одна рюмка пропала внутри. Лайм до жути кислый и в глазах пляшут цветные точки от невыносимого привкуса. Но рюмки снова полные…
А потом комната кружится, словно карусель в детском парке. Курить в окно становится неудобно и надо повернуть голову, чтобы понять, в чём дело. ЧиЁн лениво разворачивается, сжимая в губах сигарету, и оказывается в паре сантиметрах от СынХёна. Тот курит свою тонкую сигарету, облизывая кисло-солёные губы.
-А ты хорошо рисуешь? – ЧиЁн выдыхает на него пряный дым.
Они пили уже несколько часов и говорили обо всём на свете. Фильмы, музыка, девушки Сола, достающие по ночам «а ЁнБэ не у тебя?», дождь в городе и тучи в небе. О звёздах ночью и облаках днём. Об облаках. И как хочется дотянуться до неба рукой.
-Говорят – да, - усмехается Таби.
-Я хочу посмотреть, - ЧиЁн упирается лбом в плечо СынХёна. – Но у меня кружится голова…
СынХён смотрит на тёмную улицу, продолжая курить.
-Я покажу, - улыбается он, гася красный уголёк сигареты о край пепельницы и помогая ЧиЁну сделать тоже самое.
Он берёт Джи под руку и ведёт до мягкого стула, усаживая и отходя к своей сумке.
-А где Сол? – ЧиЁн оглядывается.
-Он спит на твоём диване в комнате, - голос у СынХёна спокойный.
ЧиЁн дрожит от этого тембра, облизывая пересохшие губы. Он чувствует себя сумасшедшим, перебирающим в собственной голове тысячи коробочек в минуту в поисках ответа на вопрос, что его так взволновало в Таби… Тяжёлый голос? Бархатный взгляд? По-кошачьи лукавая улыбка?..
-Ты не будешь смеяться? – СынХён сжимает ту самую папку в руках.
-Не буду! – мотает головой ЧиЁн и придвигается ближе.
Таби раскрывает папку, полную тех самых листов. Только теперь ЧиЁн видит, что каждый лист штрихован карандашом – лица людей, полоски ткани, кисти рук… Пальцы перебирают тонкую бумагу, еле касаясь серых штрихов. Мышцы на спинах, плечи, шея, глаза… его собственное лицо с тонкой прорисовкой радужки и грустной улыбкой. Разве он улыбался в тот момент? Кажется, это было так давно…
-Это так здорово! – выдыхает ЧиЁн, не сводя глаз с портрета.
-Спасибо…
Джи гладит пальцами линии своих волос на бумаге. Папка откладывается подальше.
-Будешь ещё пить?
-Да.
И ещё пару рюмок. А потом можно в комнату за камерой. Благо голова встала на место и не катает больше на карусели. Заметить сопящего на диване ЁнБэ и укрыть его покрывалом. Вернуться на кухню и обнаружить, что СынХён опять курит.
-Ты совсем не пьян, - смеётся Джи, настраивая фокус на Таби.
-Ты не прав, - тот выдыхает белый дым и в этот момент ЧиЁн делает снимок. – Я слишком пьян…
И ещё один.
-Но по тебе этого совсем не скажешь! – Джи подходит ближе, чтобы поменять ракурс и теперь Таби смотрит на него прямо через объектив.
Ещё один снимок.
-Я умею это скрывать, - усмехается он.
-Ещё рюмку? – ЧиЁн откладывает камеру.
-Да, - кивает СынХён и тушит сигарету.
Он подходит к столу, не собираясь садиться на стул рядом. Джи хмурится и дёргает его за шарф:
-Сними ты его, наконец!..
СынХён кивает и разматывает шею. ЧиЁн разливает последние капли текилы по рюмкам…
-На последние, как раз, - хмыкает он. – Соли?
Молчание. Таби берёт ладонь ЧиЁна в свою, и окунает кончики пальцев в соль. Мелкие кристаллы прилипают к коже. Джи заворожено наблюдает, как его рука оказывается почти у самых губ СынХёна. А потом кончиком языка тот слизывает соль с пальцев и быстро пьёт текилу. Джи лишь усмехается, облизывая губы, и тянет свою ладонь вниз, перехватывая Таби за запястье. Кончики пальцев так же в соль и нерешительно коснуться их губами, вбирая в рот каждый по очереди ровно по вторую фалангу. И текилу. Не забыть выпить текилу. Ломтик лайма брызгает соком, обжигая кислым вкусом губы. ЧиЁн жмуриться, проглатывая лайм.
-Может, руку… отпустишь? – СынХён смотрит на него сверху вниз.
ЧиЁн разжимает пальцы. А потом где-то на краешке сознания открывается ещё одна коробочка, в которой лежит вопрос, написанный размашистым дрожащим подчерком «ты чего творишь?». Он отшатывается, и стул падает вниз вместе с ним. Взмах рукой, в попытке ухватится за стол, но сильной хваткой его держат за ворот футболки и ЧиЁн уже никуда не летит, застыв вместе с СынХёном в немой неподвижной сцене. Время будто остановилось вместе с ними, но ткань футболки раздражающе тихо трещит – ниточка за ниточкой по ровному шву на плече. Ноги дрожат, но ЧиЁн поднимается с тихим бормотанием «спасибо» и пытается отойти на безопасное расстояние. Безопасное для себя. Чтобы не сделать ещё чего лишнего или не лишнего, но не нужного. СынХён отпускает его воротник, и разорванный край футболки падает вниз, открывая острое худое плечо. А он касается пальцами кожи, будто изучает…
-Ты чего? – сипит ЧиЁн.
-Вот видишь, какой я пьяный, - с улыбкой бормочет Таби. – Ты гей? – он говорит это настолько просто, улыбаясь своей кошачьей улыбкой и чуть склоняя голову в бок, что ЧиЁн отшатывается.
Бога ради, стоило напиваться, чтобы лизать пальцы незнакомому человеку?..
-Нет, - он прижимается поясницей к подоконнику и шарит по нему рукой в поисках сигарет. – Если ты про то, что я сделал, то… то… - ЧиЁн говорит быстро, вытаскивая сигарету из пачки, зажимая фильтр губами и чиркая зажигалкой.
-Забей, - усмехается СынХён.
-А ты? – не находит ничего лучше Джи.
Таби пристально смотрит ему в глаза, а потом с усмешкой выдыхает:
-Я – художник, мне нравится всё, что прекрасно на мой взгляд.
И ЧиЁн давится дымом, отворачиваясь к окну и пытаясь прочистить кашлем лёгкие. Коробочки в его голове увеличивают количество в геометрической прогрессии, разрываясь вопросами.
-Что? И животные тоже? – острит Джи, не оборачиваясь.
СынХён смеётся за его спиной тяжёлым смехом, от которого мурашки бегут вверх по позвоночнику, шее и до кончиков ушей. Он судорожно облизывает горько-солёные губы и вновь делает затяжку.
-Нет, конечно, - наконец отвечает ему Таби и его голос звучит совсем рядом от ЧиЁна.
Джи оборачивается, прижимая уголёк к краю пепельницы, и чуть ли не врезается в СынХёна. Тот стоит совсем рядом и продолжает улыбаться.
-Люди на много привлекательней, - полушёпотом говорит он, и его тяжёлый голос отдаётся где-то на задворках подсознания, заставляя непроизвольно задрожать.
-Я, по-твоему, привлекательный? – ЧиЁн чуть усмехается, скрывая за нервной улыбкой накатывающее чувство возбуждения.
-Привлекательный? – СынХён склоняется к нему и Джи чувствует запах текилы, лайма и дорогого табака с примесью горько-сладкого аромата парфюма. – Да, пожалуй, привлекательный, - выдыхает он ему в лицо, упираясь по бокам ладонями в подоконник. – Хочешь, продолжу?..
У ЧиЁна перехватывает дыхание, и твёрдый комок застревает в горле. «Я – не гей» - красными лампочками сверкает в мозгу. – «Ну, целовались в школе… ну, в колледже перепихнулись кое с кем… да, он мне понравился, но…».
-Валяй, - Джи задирает вверх подбородок, нагло улыбаясь.
Где-то там с боку был рубильник от этих противных вывесок в его воображении. У СынХёна интересные губы, а ещё длинные ресницы…
-Ты чертовски красивый, такой, что тебя до дрожи в пальцах хочется рисовать, - его ладонь задевает руку ЧиЁна. – У тебя до безумия похотливые мягкие губы, - и он кусает нижнюю губу.
ЧиЁн сглатывает, вцепляясь в подоконник – ноги предательски подгибались…
-Хочешь ещё?.. – уже совсем близко от его губ.
Джи кивает.
-Я хочу рисовать твоё тело, - пальцы СынХёна еле касаясь футболки, очерчивают линии от груди до живота. – А ты говоришь, я не пьяный, - он вдруг смеется, и кончик его носа задевает щёку.
-Ты странный, - чуть слышно говорит ЧиЁн, встречаясь с ним взглядами.
Он давно так не напивался. Он давно не делал глупостей… А ещё у него очень давно никого не было…
-Может быть, - смешок, и СынХён прижимается к нему бёдрами.
Внутри всё похолодело. Приятная дрожь от поясницы до шеи вдоль позвоночника. Плюс к этому внезапное открытие: у этого парня на него стоит…
-К чёрту, - сипит ЧиЁн и тянется губами к СынХёну, обрубая всё электричество в своей голове.
Поцелуй получается смазанный, с привкусом текилы и сигарет, языки, будто борются друг с другом и зубы прикусывают краешек губы, кончик языка… ЧиЁна накрывает с головой и он вцепляется пальцами в широкие плечи, прижимаясь всё сильнее к СынХёну. Ему хочется больше и глубже. У Таби охереная манера целоваться, и ЧиЁна колотит от возбуждения, когда они отрываются друг от друга, разрывая тонкую ниточку слюны.
-Ты же не гей? – с усмешкой.
-Я тоже в какой-то степени художник и… - выдыхает Джи, уткнувшись лбом ему в грудь. – Я знаю тебя всего пару часов…
-Если считать с момента встречи в кафе – пять часов и сорок четыре минуты, - СынХён касается ладонью его щеки.
-Ты считал? – смеётся.
-Да…
Джи поднимает голову и смотрит ему в глаза:
-Ты знал, что мы ещё встретимся?
-Я собирался караулить тебя в том кафе, - он прижимается кончиком носа к его щеке, прикрывая глаза. – Мне нужно было увидеть тебя ещё раз. Твой образ в моей голове был недостаточным…
-Ты, правда, странный, - у Джи слабеют колени. – Ты залез в мою голову, чтобы я вернулся в то кафе?
-Я не знал, что вы с Солом друзья, - усмехается он, и обнимает за талию, не позволяя ему падать.
-Значит, ты не отрицаешь, что залез в мои мысли? – ЧиЁн смеётся.
-Ты просто оставил след во мне, и я понял, что мне необходимо тебя видеть. Ты уловил мои мысли…
-Как всё просто!..
-Это сложно.
-С тобой такое не в первый раз?
-В первый. До зубной боли хочется тебя трахать, и я совершенно не стесняюсь это признавать, - он потёрся бёдрами о бёдра ЧиЁна.
-Ты – незнакомый мне человек… - голос Джи переходит в шепот, и он утыкается носом в его шею.
-Секс с незнакомцем тебя не устраивает?
-Даже не знаю… там ЁнБэ, а моя спальня дальше…
-Значит, устраивает? – СынХён обжигает его лицо горячим дыханием.
-Ты специально скинул на меня свою папку, чтобы потом трахнуть? – ЧиЁн начинает смеяться, кусая губы.
-Нет, - голос СынХёна становится серьёзным. – Я не видел твоего лица, пока ты не поднял голову…
-Вот как, - смешок.
-А ты не ответил на мой вопрос…
-Готов ли я переспать с тобой, незнакомец?
-Оригинально… Но именно этот.
ЧиЁн тяжело дышит, чувствуя, как подсыхают губы. Всё просто, надо только решить для самого себя… Хотя, что решать? Возбуждён он, похоже, не меньше Таби, и тот маленький факт, что последние полгода как-то…
-Я никак не могу определиться, - ЧиЁн облизывает губы. – Помоги мне выбрать ответ.
СынХён смотрит на него несколько секунд, а потом целует одними губами, сжимая всё его тело в руках. ЧиЁн стонет, отклоняясь назад.
-Помогло? – Таби гладит его бедро.
Джи чувствует, что ещё чуть-чуть и у него сорвёт крышу, а этот парень издевается. «Господи, что я делаю?» - мысленно взывает к самому себе ЧиЁн и сталкивается взглядом с СынХёном. В этот момент толи алкоголь бьёт по его мозгам, толи возбуждение по нервам, но он притягивает к себе Таби за воротник и целует, отталкиваясь от подоконника. Они вместе шагают по направлению к комнатам не расцепляя рук, продолжая кусать губы друг друга.
В той комнате, что спит ЁнБэ – очень тихо, и они замирают. Уловив еле слышное сопение, они быстрее крадутся в дальнюю комнату, тихо закрывая за собой дверь. В темноте они не видели, что Сол лежал с открытыми глазами. Он не спал последние полчаса, стараясь не дышать и прислушиваясь к шорохам и разговорам на кухне. Это будто ты застаёшь собственных родителей – не знаешь, что сделать. А тут они – пробираются рядом. И привыкшие к темноте глаза различают их лица и движения… а потом закрывается дверь. ЁнБэ лежит ещё секунду, а потом поднимается, и выходит из комнаты. На кухне пустая бутылка и корки от лайма, папка с рисунками Таби и камера Джи на них…
-Знал бы, одного к нему отправил, - бормочет ЁнБэ, выключая на кухне свет и направляясь в прихожую.
Он натягивает на ноги кроссовки, слегка покачиваясь, потому что текила – это серьёзно для него. Особенно перед встречей с дорогой и любимой Дарой дома. Точнее в этот раз встречей… Он планировал остаться ночевать у друга, но друг нашёл друга и теперь как-то не удобно им мешать… И стон ЧиЁна из дальней комнаты, подгоняет поскорее завязать шнурки и валить домой – к любимой в объятья. Навстречу своей судьбе. И захлопывая за собой дверь, он понимает, что в этот раз его ждёт сковородка и лучше бы только по заднице…
Когда за ними закрывается дверь, кто-то будто подал сигнал к действию. Таби жадно целует ЧиЁна, лаская языком его нёбо. Джи стонет, забираясь руками под ткань толстовки, касаясь горячей кожи, чувствуя, как под его пальцами выгибается СынХён. Они отрываются друг от друга лишь для того, чтобы стащить верхнюю одежду, и вновь возвращаются к поцелуям. Таби гладит узкую спину, спускаясь руками вниз – до поясницы… А потом сжимает в ладонях ягодицы, и Джи вскрикивает и следом стонет, прижимаясь к нему бёдрами. СынХён тянет вниз его джинсы и следом трусы, помогая вытащить одну ногу, вторую… ЧиЁн чувствует, как краснеет, оказываясь совершенно голым перед ним. Он не знает, почему краснеет. И маленькая коробочка в его голове на этот раз больше похожа на белое облако, полное мыслей и эмоций. Таби целует его плечи, кусает выпирающие ключицы и твердеющие соски… Он гладит его задницу, а ЧиЁн лишь закусывает пальцы, всхлипывая…
СынХён толкает его на постель. Двуспальная, мягкая кровать… ЧиЁн не любил узкие койки, и отец позволил купить себе понравившеюся постельку. Он не заправил её ещё с утра и сбитое на краю одеяло сползает на пол.
СынХён смотрит на Джи, облизывая губы, словно дикий кот на свою добычу. Он тянет ремень из джинсов, не сводя с него глаз. У ЧиЁна сводит от напряжения плечи, и дрожат колени. Он рассматривает в полутьме тело СынХёна: широкую гладкую грудь с тёмными пятнами сосков, мягкие линии ключиц, рельефные руки, подтянутый живот и выпирающие на бёдрах косточки. Те самые, от одного взгляда на которые ЧиЁн мог сходить с ума. Он двигается к краю постели и тянется к СынХёну. Тот подходит и Джи наклоняется вперёд, целуя соблазнительные косточки, обводя их языком и чуть сжимая зубами. Таби еле слышно стонет над ним, закинув назад голову. ЧиЁн помогает ему расстегнуть джинсы, а дальше СынХён забирается к нему на постель, скидывая последние остатки одежды на пол. Он смотрит прямо ему в глаза и осторожно целует, двигая ЧиЁна на себя. Таби начинает гладить его член, поднимаясь выше – обводя впалый живот, выпирающие рёбра, чёткие линии груди… Джи дрожит так, что еле удерживается, приподнявшись на руках.
-Я хочу тебя рисовать, - тяжёлым голосом Таби тишина разбивается в дребезги, пуская лёгкий холодок от поясницы. – Хочу знать каждую линии наизусть, чтобы закрывать глаза и видеть твоё тело, - он наклоняется вперёд, прикрыв ресницами глаза, и проводит губами от нежной кожи внизу живота вверх до груди.
ЧиЁн хочет сдвинуть ноги, но Таби раздвигает их ещё шире, устраиваясь между его бёдер. Он сжимает в пальцах лодыжку на правой ноге и поднимает её вверх. Целует, выпирающую с внутренней стороны, косточку… ЧиЁн еле дышит, у него затекают руки и до боли ноет в паху. СынХён наклоняется вперёд, отпуская ногу, и прижимается своим членом к его. Джи выгибается всем телом, впиваясь пальцами в жёсткие короткие волосы на его затылке – белые, с чуть отросшими чёрными корнями. Таби целует его шею, двигая бёдрами поверх бёдер ЧиЁна. У Джи кружится голова и совсем нет сил больше ждать…
-Если не сейчас, то я ничего не обещаю, - горячо шепчет он ему на ухо, обхватывая талию ногами.
И ЧиЁн задирает вверх голову, когда Таби обводит языком линию челюсти – от скул, по подбородку… Он смеётся, касаясь кончиком носа ключиц, и подтягивает бёдра Джи на себя.
-Мне кажется, что я люблю тебя, - он улыбается, облизывая свою ладонь.
Глаза ЧиЁна расширены и воздух совершенно не желает попадать в лёгкие. В груди бешено колотится сердце. «Вот ни хера себе признание от еле знакомого парня!» - стучит в мозгу. И Джи не отрывая взгляда, наблюдает за тем, как СынХён мажет свой член слюной и прижимает головку к его узкому входу…
-Нет-нет-нет! – ЧиЁн вдруг начинает сопротивляться, пихая его руками в грудь.
Таби наваливается на него сверху и осторожно входит. Джи сдавлено кричит, и из глаз текут слёзы.
-Пожалуйста, нет, - просит он, отталкивая СынХёна от себя.
Слишком давно, слишком рано, слишком пьяны… ЧиЁн слышит его шёпот у края уха – он замирает не двигаясь:
-Не думал, что ты такой узкий, - и от этих слов дрожит всё тело. – Тише, я осторожно…
ЧиЁн всхлипывает, сжимая пальцами его плечи. В голове проносится: «Блядь, как же всё одинаково-то! От слов до движений…». Но тут Таби толкается чуть сильнее и задевает нужную точку…
-Нашёл, - мурлычет он самому себе, и хватает руку Джи, прижимая её к своим губам.
Не стоит и говорить, как это было больно. По началу. Пока движения не становятся ритмичными, и боль потихоньку перемешалась с чем-то сладким, похожим на искры наслаждения. ЧиЁн выгибает спину и стонет, когда Таби входит в него в очередной раз, не выпуская его пальцев изо рта, обводя каждый языком. Джи отпускает свободной рукой его плечо, и сжимает свой член, облегчённо выдыхая. Ещё немного и будет совсем хорошо…
-Почему ты так глубоко внутри меня? – голос сиплый, но всё такой же пробирающий до костей.
И Джи стонет, быстрее двигая рукой, пока он замедлил темп, проникнув до самого основания.
-Ты до безумия крышесносный, - СынХён склоняется к его губам, поднимая его ноги вверх. – Я хочу быть внутри тебя! Острой занозой!.. – он толкается сильнее, так, что ЧиЁн стонет ему в губы, зажмуривая глаза и прерывисто дыша. – Я хочу проникнуть ещё глубже – в самое сердце, - и он целует его пересохшие губы, сплетаясь с ним языками.
Джи брызгает себе на живот, не прекращая двигать рукой – вверх вниз – от головки до основания. СынХён толкается ещё несколько раз и замирает в нём. У ЧиЁна кружится голова и он падает вверх – в самое небо, опускаясь до дна. Он захлёбывается синевой и цепляется пальцами за облака. Ему совершенно мало небесного свода, с его голубыми переливами и прохладностью воздуха. Ему хочется большего, чего-то такого, что заставляет его сердце так стучаться, что засело где-то внутри, образовывая бесконечное пространство и в тоже время заполняя его. Он закрывает глаза.
До боли затекают плечи, и Джи подскакивает, протирая глаза ладонями. Он хрустит костями, выгибая шею, и оглядывается по сторонам. Сердце замирает. Рядом, уткнувшись щекой в подушку, спит Таби. Фонарь с улицы нежными отблесками ложится на его спину – перекаты мышц на лопатках и до поясницы. У ЧиЁна от возбуждения дрожат колени, и он выскальзывает из-под одеяла, становясь босыми ногами на пол.
-Ох, он меня даже одеялом укрыл, - хмыкает ЧиЁн, и тихо ойкает от боли ниже поясницы. – И жестоко трахнул перед этим…
Он смотрит на широкую спину и думает о паре кадров. Осторожно открывает дверь и выходит в комнату, запинаясь о чьи-то джинсы – толи свои собственные, толи нет…
В квартире тихо и темно. На часах светится надпись «пять ноль пять». И пустой диван…
-Сол ушёл? – удивляется Джи, но потом хлопает себя по лбу. – Как я теперь… чёрт! – он понимает, что это не удивительно, раз он так орал… и слово «стыдно» как-то не совсем определяет его чувства.
Он идёт дальше, вздрагивая от собственных шагов по холодному полу. Дверь в прихожей закрыта, уже хорошо. На кухне всё, как они и оставляли – пустая бутылка, рисунки, пепельница.
Прохладный ветерок из открытого окна холодит кожу. Джи трёт ладонями плечи и забирает камеру. Пока идёт до комнаты проверяет, хватит ли ему батареи и делая дополнительные настройки. В комнате всё так же сопит СынХён, не сдвинувшись не на миллиметр. Спина вздымается от глубоких вдохов и мелено опускается вниз на выдохе. Джи подходит к окну и смотрит в объектив на своего неожиданного любовника. Остаётся только укрепить камеру, чтобы не смазать кадр… Он ставит её на спинку стула рядом, прижимаясь к окошечку объектива, и нажимает на кнопку. Потом ещё раз. И ещё… Пока снимает совершенно ошеломляющую его картину, гладит рукой твердеющий член.
-Вот на спящего человека я ещё не дрочил, - шёпотом и саркастически замечает ЧиЁн, но ни как не может остановить себя.
Свет лижет каждый мускул на спине СынХёна, и Джи хочется усесться на его бёдра и ревностно обводить языком освещённую кожу. Миллиметр за миллиметром. Тереться членом между его круглых ягодиц… Джи облизывает губы и ещё раз делает снимок, кончая в этот момент. И Таби на постели приподнимается и переворачивается на бок, что-то простонав, но, так и не открыв глаза. Джи благодарит всё на свете, что он не проснулся. А то умело он произвёл бы впечатление: голый, с камерой, направленной на него, и кончающий во время съёмки…
-Он что-то со мной сделал, - бурчит ЧиЁн и тихо выходит из комнаты.
Одеться совершенно не прельщает, и Джи стоит на кухне всё также голый, прикуривая сигарету от своей любимой зажигалки. Дым заполняет рот, как язык Таби где-то с пару часов назад. И эта мысль вновь тревожит его не совсем в голове…
ЧиЁн зажимает в губах сигарету и отходит к столу, убрать наставленные рюмки и бутылку. Рядом он замечает листок, который не видел, когда брал камеру. Он подносит его к окну – свет включить тоже не прельщает. На бумаге серый набросок твёрдым грифельным карандашом: голый парень, обнимающий свои колени, и у него закрыты глаза. А ещё родинка на правой щеке, как у ЧиЁна. И причёска…
-Когда он успел? – хмуриться Джи, но в груди будто встало солнце, разливаясь теплом.
И шумят все слова, которые Таби ему шептал. И невероятный секс – от одного воспоминания пересыхает во рту…
-Это любовь с первого взгляда, что ли? – смеётся ЧиЁн, выдыхая дым.
-Похоже на то, - раздаётся за его спиной.
Джи оборачивается, роняя листок из рук и ударяясь о край стола. На пороге кухни стоит СынХён в одних джинсах и трёт глаза ладонью.
-Чего не спишь? – не находит больше ничего ЧиЁн, отступая к подоконнику, и тушит сигарету в пепельнице.
Таби зевает и проходит, поднимая с пола набросок и укладывая его в папку.
-Ты думал обо мне, и я просто не мог не проснуться, - усмехается он, разминая пальцами шею. – Так что ты там сказал о любви?
-Ты сумасшедший! – ЧиЁн смеётся, и смех его звонкий и лёгкий наперевес смеху СынХёна.
-Возможно, я сошёл с ума из-за твоих взглядов, хорошей текилы и нежного языка на пальцах? – он усмехается, подходя ближе.
-Может быть, - и Джи сглатывает.
СынХён совсем близко, обнимает за плечи, легко пробегаясь ладонью между ног ЧиЁна. Джи вздрагивает и пытается отстраниться, но его уже прижимают к широкой груди.
-Ты можешь смеяться надо мной, - Таби гладит голую спину, спускаясь к пояснице. – Но я уверен, что влюбился в тебя по уши.
-Сколько раз в день ты так влюбляешься? – с горечью в голосе шепчет ЧиЁн ему в ключицы.
-Трахаться – большого ума не надо, - он гладит Джи по голове. – Я никогда не думал, что кто-либо сможет одним взглядом заполнить меня до конца. И я не нахожу этому другого названия, нежели «любовь». Если ты знаешь другое, скажи… - прижимается щекой к его виску.
-Страсть? – выдыхает Джи, прикрывая глаза и позволяя ласкать себя, прижиматься к себе.
Он таял в его руках, прекрасно понимая, о чём говорит СынХён. Всё, до последнего звука, до их последнего совместного стона, когда член Таби двигался в нём…
-Страсть – это искра, которая толкает на действия, но она не наполняет всё существо, как это сделал ты со мной, - ладонью по щеке, обводя подбородок и спускаясь по шее.
Джи судорожно дышит, и у него дрожат ресницы.
-Я не знаю, - еле слышно, подставляя шею под поцелуи и прикосновения нежных пальцев.
-Давай, назовём это «любовью», - почти умоляющий шёпот СынХёна. – Я хочу тебя в своей жизни! – проводит губами по щеке. – Хочу тебя в каждом дне своей жизни! – задевает ресницы губами. – Я хочу, чтобы ты был моей «любовью»…
У ЧиЁна пересохло в горле и совершенно не работают мозги. У него бешено стучит сердце и собственный член пульсирует в его ладони. Он вспоминает небо. Небо, в которое падал, и которого было так мало. Это чувство! Не знакомое ему чувство, усиливающееся при каждом касании его губ. ЧиЁну тоже хочется. До крика и хрипоты хочется, чтобы он остался!
-Я буду, - сдавленно шепчет ЧиЁн и открывает глаза, встречаясь с взглядом СынХёна. – Я хочу…
И Таби улыбается, прижимаясь улыбкой к его губам, проникая в рот языком, вжимаясь пальцами в его бёдра… Джи стонет, наполняя поцелуй звуком. И это… это… как нажать на кнопку фотоаппарата, делая самый охренительный снимок в своей жизни. Это, как закончить самую гениальную картину. Это как… небо, которого просто недостаточно, чтобы уместить все чувства.